21:30 09.08.2010 | Все новости раздела "Другая Россия / НБП"

Русский рок в лицах: Сергей Курехин и группа "Поп-механика"

В гостях у радиостанции "Финам FM" Александр Кушнир, генеральный директор "Кушнир продакшн", журналист, музыкальный продюсер.

ЛИПНИЦКИЙ: Здравствуйте. Вы слушаете программу "Содержание" на радиостанции "Финам FM" – 99,6. И я, ее ведущий – Александр Липницкий, сразу хочу извиниться перед теми радиослушателями, которые еще 25 июля настроились на продолжение разговора о Сергее Курехине, а по факту, два эфира подряд вместе с программой "Содержание" отмечали памятную дату Владимира Высоцкого. Напомню: в июле у нас состоялась первая беседа про творчество Сергея Курехина, и в гостях у меня был Александр Кушнир, руководитель довольно крупной продюсерской фирмы "Кушнир продакшн", летописец русского рока. И Саша пишет уже второй год очень интригующую для меня книгу про жизнь и творчество Сергея Курехина. Здравствуй, Саша.

КУШНИР: Всем привет.

ЛИПНИЦКИЙ: Учитывая, что ты получил от меня карт-бланш на выбор музыки Сергея Курехина, сразу поинтересуюсь, что мы будем слушать сегодня?

КУШНИР: В первой части саундтреком к нашей передаче служили песни Курехина: часть пел он, часть пели приглашенные вокалистки, часть пел его друг Борис Гребенщиков. У Курехина было огромное количество инструментального музыкального материала, и, наверное, один из самых ярких треков, один из самых ярких опусов – это композиция, которая в итоге оказалась на альбоме "Радио Африка", называется она "Тибетское танго", и Курехин ее настолько сильно любил, что впоследствии он использовал ее на альбоме "Насекомая культура", достаточно экспериментального и любопытного дуэта под названием "Новые композиторы". То есть "Тибетское танго" – это, с одной стороны, и "Аквариум", альбом "Радио Африка"; с другой стороны – это "Новые композиторы" плюс Сергей Курехин, альбом "Насекомая культура". В любом случае, это начало 80-х, и вот он, гений Сергея Курехина – "Тибетское танго".

(Звучит песня "Тибетское танго".)

ЛИПНИЦКИЙ: Александр, давай-ка мы уже немножко отвлечемся от "Аквариума", потому что это – важная, но далеко…

КУШНИР: Не единственная.

ЛИПНИЦКИЙ: …Не единственная, и, может быть, не самая существенная часть жизни и творчества композитора, киноактера и т.д., и т.п. – Сергея Анатольевича Курехина. На самом деле, ведь, наверное, наше поколение будет все-таки, в первую очередь, вспоминать "Поп-механику".

КУШНИР: "Поп-механика" – конечно, история очень яркая, феерическая. Вот Александр Липницкий сидит сейчас, скромничает, а он принимал участие в первом концерте "Поп-механики", он был в Москве, всякие питерские журналисты умалчивают, то есть они пишут в энциклопедии, что: "Поп-механика" впервые выступила на Третьем Ленинградском фестивале 1985 года…

ЛИПНИЦКИЙ: Это неправда, да.

КУШНИР: Ничего подобного. За год до этого, в тот день, когда, я помню, с огромным трудом, ты представляешь, совпал день – 14 апреля 1984 года, когда я с огромным трудом получил свой диплом в университете, в этот же день впервые проект… "Поп-механика" – даже не было такого названия, было первое отделение в ДК "Москворечье", первое отделение называлось "Поп-механика" № 1", второе называлось "Поп-механика" № 2". И там был такой all stars, начиная от музыкантов "Странных игр", заканчивая, по-моему, Валей Пономаревой, Игорем Бутманом, Александр Липницкий там выступал.

ЛИПНИЦКИЙ: Я сидел с братьями Сологуб – с Витькой и с Гришей. И спрашивал, на что нажимать, потому что это было мое второе появление на сцене.

КУШНИР: Второе?

ЛИПНИЦКИЙ: Да. Ну, первое. Раз мы сыграли в январе с Мамоновым, и второй раз я вышел на сцену. Что интересно: не сохранилось ни одной фотографии с того концерта, боюсь, их не найдешь, я искал для своих фильмов про Курехина – какой-то мистический концерт. Поэтому это и дает право ушлым ленинградским…

КУШНИР: Ленинградским журналистам.

ЛИПНИЦКИЙ: …Журналистам говорить, что этого концерта просто не было.

КУШНИР: Но Андрей Гаврилов – известный коллекционер и глава "Solyd Records" – говорит, что ждет своего часа, у него все-таки нашлась, спустя годы, запись этого концерта, то есть он клянется.

ЛИПНИЦКИЙ: Да? Я верю.

КУШНИР: И, как я понимаю, там, кстати, интересно…

ЛИПНИЦКИЙ: Кстати, мне ли не верить, если я там играл.

КУШНИР: Да, очень смешно. И там также принимали участие совсем молодые еще нынешние музыканты "Вежливого отказа" – это Соловьев и Шумелов. И часть джазовых музыкантов оркестра "Москворечье". В общем, был такой первый концерт "Поп-механики". Надо сказать, и Липницкий не даст соврать, что прогрессировала "Поп-механика", конечно, с космической скоростью. И буквально 1984 год – это был первый концерт, а уже в 1987 –м они наделали много шума и скандала в передаче музыкальный ринг, которую видела вся страна. Притом наделали тремя вещами: музыкой, которую нельзя было расфасовать ни на какую полочку; второе – имиджем и визуальной подачей, когда в программе участвовали – будущая московская тусовщица Ульяна Цейтлина, которой было 17 лет, когда выступали в одном котле группа "Кино", знаменитый саксофонист Сергей Летов, когда участвовал прибор под названием "Утюгон". Про прибор "Утюгон"…

ЛИПНИЦКИЙ: Придуманный Тимуром Новиковым.

КУШНИР: Придуманный покойным Тимуром Новиковым. Про прибор "Утюгон" можно целую передачу делать, Липницкий когда-нибудь замахнется на это. Но самое яркое было в эволюции "Поп-механики" – это то, что Курехин делал, назовем это между опусами, между композициями, это его либретто, это его реплики. Сейчас это называется "гнать телегу". Я думаю, что это был такой носитель современного русского фольклора, который мог вообще не задумываясь, прочитав свои 5-6 тысяч книг, легко импровизировать на любую тему, делать это очень убедительно, с серьезным лицом, и эффект был гигантский. Порой этот эффект взрывал мозг всей страны, если мы вспомним с вами легендарную передачу на "Пятом канале"…

ЛИПНИЦКИЙ: Про грибы?

КУШНИР: Да, что Ленин, оказывается, был гриб. И сохранились свидетельства таких уважаемых мною людей, от Константина Райкина до Пугачевой, которые говорили, что "просмотрев передачу Курехина, мы честно поверили, что Ленин был гриб". Это они говорят на камеру. Поэтому в "Поп-механике" смешивались совершенно разные жанры. Скажем, люди, которые следят за эволюцией российской субкультуры, выпустили какое-то количество их концертных альбомов, но надо сказать, что "Поп-механика", в первую очередь, это было такое зрелищное шоу, перфоманс, и на пластинках это слушать тяжеловато.

ЛИПНИЦКИЙ: Я тебе скажу, почему на пластинках это слушать тяжеловато: потому что даже сейчас, наверное, мы не найдем команду звукорежиссеров, которая могла бы всю эту полифонию…

КУШНИР: Зафиксировать адекватно, да?

ЛИПНИЦКИЙ: …Зафиксировать. Но, что самое главное, ее же нужно было зафиксировать, не просто следить за уровнем звука, а эти десятки людей, которые на сцене все время что-то делали, они вели себя непредсказуемо.

КУШНИР: Непредсказуемо, да.

ЛИПНИЦКИЙ: И поэтому мы не найдем такую команду звукооператоров, которая могла бы за всей этой непредсказуемостью уследить. В этом, скажем так, и счастье, и потеря "Поп-механики". Сейчас я хотел бы предложить послушать песню, мы не будем сегодня ставить "Поп-механику", чтобы не портить грандиозное впечатление, которое у нас есть в душе, потому что мы с тобой слушали много концертов "Поп-механики" живьем, и это не передать. А вот про такую провидческую сторону музыкального и поэтического дара Сергея Анатольевича Курехина свидетельствует эта песня с "Детского альбома" "Козлик и тапир". А почему – мы поговорим после нее. "Козлик и тапир", "Детский альбом", Сергей Курехин, Борис Гребенщиков.

(Звучит песня "Козлик и тапир".)

ЛИПНИЦКИЙ: Напоминаю, вы слушаете программу "Содержание" на радиостанции "Финам FM" – 99,6. мы только что прослушали первую песню с "Детского альбома" Бориса Гребенщикова и Сергея Курехина. Почему мы ее сейчас стали слушать? Потому что там есть такие удивительные слова про наших соседей, одну из наших бывших республик: "Придут киргизы", – и они пришли. И в песнях Курехина, и вообще во всех его высказываниях, все время встречаются такие озарения, которые, мне кажется, исследователям, а ты практически первый, кто исследует творчество Курехина в полном объеме, исследовать и исследовать. И будем надеяться, что твоя книга будет всего лишь первая, потому что…

КУШНИР: Очень бы хотелось, да.

ЛИПНИЦКИЙ: …Я думаю, что ближайший друг и замечательный журналист, и организатор прекрасных фестивалей free-джаза в Питере, Алик Кан, безусловно, должен написать свою версию жизни и творчества Сергея Курехина. Но так как питерцы всегда немножко в творчестве частенько бывают впереди, а в плане фиксации – частенько отстают, в силу каких-то…

КУШНИР: Впереди москвичи, наверное, да? Впереди кого? Впереди москвичей?

ЛИПНИЦКИЙ: Впереди… Да, по творчеству они, да, могут дать фору кому хошь. Так вот, "Детский альбом" – это пик сотрудничества двух выдающихся личностей Ленинграда и Петербурга, Сергея Курехина и Бориса Гребенщикова. И я был свидетелем этой записи…

КУШНИР: Ты мне не рассказывал.

ЛИПНИЦКИЙ: Да, я был свидетелем, у меня это есть на камере. Но, как и все, что с этим альбомом было через пень-колоду, так и даже с моей этой съемкой – я не могу ее найти. Сохранилось несколько фотографий, которые я снимал. Это было странно очень: было видно, что их разрывают какие-то центробежные силы, и это привело к конфликту, который, к сожалению, так и не разрешился мирно из-за того, что Сергей ушел из жизни. Но на самом деле этот конфликт, ссора со своим ближайшим коллегой…

КУШНИР: Партнером.

ЛИПНИЦКИЙ: …Партнером…

КУШНИР: Единомышленником.

ЛИПНИЦКИЙ: …И другом, единомышленником, они вместе сдвинули эту советскую консервативную гору в музыке, это была лишь, можно сказать, первая серьезная драма, которая наш музыкальный мир потрясла, потому что дальше Курехин стал ссориться и с другими людьми, и конфликтовать уже со всем сообществом. И, наверное, это должно занять тебя, как исследователя. Что ты нарыл в этом направлении?

КУШНИР: Похвастаюсь: пунктирную линию конфликтной директории Курехина я бы, как ни странно, увел географически в Вашингтон, в самый конец 80-х, где проходил бешено престижный ежегодный фестиваль памяти Монка, на который съезжались пианисты со всех стран. И про этот фестиваль мне очень хорошо рассказал Троицкий, что по идее Курехин ехал на этот фестиваль, будучи в блестящей форме, абсолютно уверенный в своих силах и с полным ощущением, что он всех уберет. Его выступление прервало жюри, сказали: "Спасибо". Он не попал ни в какие полуфиналы, не говоря про финалы. Показательно, что одно из призовых мест заняла азербайджанская пианистка Азиза Мустафазаде, которая просто сыграла политкорректно классические варианты Монка. Курехин потом прямо брызгал слюной в интервью и говорил, что: "Я Монка чувствую, у него все стоит на интервалах, я играл этими интервалами. И, – говорит, – я – единственный, кому хлопали в зале". В зале было 50 человек. Там была масса каких-то дивидендов и призов, это фестивали не материального плана, какие-то туры с интересными людьми, и так далее. И, возможно, это был первый такой сигнальчик, когда он начал обламываться в своей мечте и в своей иллюзии, что за железным занавесом его оценят. Глупо сказать, что он был тщеславным, он не был тщеславным, ты его лучше знал, чем я, но здоровые амбиции у него были, и эти амбиции были заслужены. И дальше произошли следующие вещи: у него кардинально поменялся состав "Поп-механики", он начал разочаровываться в русских музыкантах, у него появилась, страшно сказать, возможность сравнивать. И он поиграл с некими сильными европейскими музыкантами, и как человек мыслящий, он понимал, что "Поп-механика" – да, это перфоманс, но вряд ли это высокое искусство. Последние годы жизни он немножко ею тяготился. Ушел временно в киномузыку, и, когда стало возможно, он начал пытаться что-то изменить в укладе, если не страны, то, как минимум, Питера, побывав на двух или трех заседаниях Комитета по культуре Санкт-Петербурга. И то, с чем он столкнулся, это не надо даже говорить сейчас по радио, понятно, с чем он столкнулся в 1993 году на совещаниях Комитета по культуре (при Собчаке) города Санкт-Петербурга. Он попытался сделать альтернативу: с Гребенщиковым они сделали блестящую новогоднюю вечеринку, новогоднюю елку, с 1991-го на 1992 год, в Манеже, куда прилетел… Когда у них шел ток – это было круто.

ЛИПНИЦКИЙ: Я там был, конечно.

КУШНИР: Это случилось их очередное, третье примирение. И примирение закончилось тем, что утром, зайдя на кухню, Гребенщиков обнаружил у себя под столом Курехина, который спал, потому что это были последствия этого примирения. И был очень фееричный Новый год, такая уже большая "Поп-механика", где Боярский мог петь "Зеленоглазое такси", Марина Капура петь "Happy New Year!", какие-то его безумные некро-реалисты бегать… Там были разные фейерверки, еще что-то. Но глобально Курехин видел, что Собчак и те, кто стоит у рычагов власти, ничего поменять не могут, что появились бандиты, реально, так или иначе, в жизни, были там какие-то истории с курехинской квартирой очень мутные, сейчас тяжело возобновить. И он понял, что страна уходит в дикий капитализм, в котором вот так с разбегу места себе, своему творчеству, музыке, "Поп-механике", уж какой там пианизм, он найти не мог. И он стал метаться.

ЛИПНИЦКИЙ: А я, в связи с этим, хочу задать тебе вопрос: и почему же тогда, может быть, как от противного, он окончательно провал и рассорился, можно сказать, со всем российским роком? Потому что именно на это время и приходятся его самые резкие высказывания по поводу российского рока. Неужели он посчитал, что временная дезориентация, когда рухнула вся страна, у лидеров русского рока, естественно, исчезла точка опоры.

КУШНИР: И мотивация, в том числе.

ЛИПНИЦКИЙ: И мотивация, и они стали никому не нужны, как и все здесь стали никому не нужны, кроме бандитов, неужели он сделал такие далеко идущие выводы, как ты считаешь?

КУШНИР: Я, когда брал первые интервью, мне казалось вообще, что все очень просто, что его будущие альянсы с партией национал-большевиков, увлечение Алистером Кроули, что это опять-таки одна из погремушек, что это какой-то перфоманс, веселый стеб, и так далее, пока люди не стали говорить, что, я тебя не перебивал, ты сказал какое-то время назад, что у него, наверное, один раз был сердечный приступ, там, на самом деле, гораздо все сложнее, там очень детективная история под названием "здоровье Курехина": от порока сердца врожденного до признаков эпилепсии. Это, порой, происходило чуть ли не в американском консульстве, были свидетельства, и так далее. И люди, близкие ему, начиная от Леши Рыбина, группы "Кино", и заканчивая Гребенщиковым, они видели, что Курехин очень тяжело воспринимает это новое время. И эти ночные питерские кухонные разговоры, кто бы мог подумать, что этот человек, такой веселый, циник, плейбой, просто профессиональный обаяшка, реально переживал, что страна идет не туда, музыка идет не туда, и русский рок сейчас просто никому не нужен. То есть, люди, которые были властителями дум, красавцы, 5-7 лет назад, играют сейчас в маленьком клубе "Там-Там", и для них нашлась резервация. А тогда казалось, что они могут изменить вселенную. Это с такой экономическо-политической точки зрения. Второе, о чем я только что говорил: у него появилась возможность сравнивать, он увидел, как это происходит там. Он увидел все эти огромные стадионы…

ЛИПНИЦКИЙ: Как ему в считанные дни организованно собирают лучших музыкантов…

КУШНИР: По одному свистку.

ЛИПНИЦКИЙ: По одному свистку, они выстраиваются и начинают серьезно репетировать.

КУШНИР: И все это на суперзвуке, на суперсвете, сцена, реклама, PR, и сколько людей это все слушает. И, возможно, я не знаю, насколько фраза "ощущение ущербности", ощущение, что что-то патологически неправильное происходит вокруг, в итоге…

ЛИПНИЦКИЙ: Что Россия опять куда-то вступила не на тот путь.

КУШНИР: Опять какой-то третий путь, опять эта великая национальная идея ушла непонятно куда, и Курехин встал на тропу войны.

ЛИПНИЦКИЙ: Давай послушаем все-таки песню с "Детского альбома" "Степан та Дівчина", в которой, мне кажется, его природный оптимизм все-таки дает себя знать.

КУШНИР: И взял верх.

ЛИПНИЦКИЙ: Да.

(Звучит песня "Степан та Дівчина".)

ЛИПНИЦКИЙ: Вы слушаете программу "Содержание" на радиостанции "Финам FM". И только что мы прослушали песню "Степан та Дівчина" с "Детского альбома" Бориса Гребенщикова и Сергея Курехина. И я, к удивлению своему, прислушался к очень хорошему акценту украинского языка у Сергея Курехина. Откуда это?

КУШНИР: Как говорится, вільна українська мова, свободный украинский язык. Курехин вообще родом из Мурманска, где он, как известно, в 1954 году родился, он из семьи морских военных, и поскольку военных перебрасывали часто из округов в округа, примерно в начальной школе он оказался в Евпатории, и все школьные годы у него прошли в Крыму, на Украине, и он иногда, как показали внимательные исследования, мог на концертах "Поп-механики" прочитать стих такой культовой украинской поэтессы 19 века Лесі Українкі на украинском языке. Все просто в шоке были, потому что это очень неожиданно было, такая любовная лирика. И на "Детском альбоме" один из треков "Степан та Дівчина" – такая что ли пародия на "Вечера на хуторе близ Диканьки", потому что там текст такой, что там принесли горилку, сваты, еще что-то, и любопытно, что действительно, люди слушают альбом и даже не обращают внимания, что песня спета не на русском, хотя весь текст, Курехин впервые на этом альбоме стал писать тексты, и один из текстов легко, я думаю, минут за 15-20 (некоторые вещи он делал не просто талантливо, он их делал очень быстро), он написал на украинском языке. Порой он вспоминал эти свои корни. Хотя интересно, что он, как блестящий мифолог, часто шифровался и в интервью говорил, что: "Я москвич, я в Питер приехал из Москвы", – а москвичам он говорил, что он приехал… Хотя до его появления в Питере в самом начале 70-х это были Мурманск и Евпатория. Человек умел создать вокруг себя артистическое поле, и это здорово.

ЛИПНИЦКИЙ: Наверное, не случайно они так сдружились с Африкой, потому что они оба выросли на море.

КУШНИР: Там был еще уникальный поэт – Аркадий Драгомощенко, и поэт, и писатель, там все – Винница, Южная Украина. Короче, в Питере была такая диаспора крымская, очень талантливая. А говорили мы перед песней о том, что буквально, наверное, за 1,5-2 года до смерти случилось так, что в голове у Курехина произошли определенные тектонические сдвиги небезосновательные, и он встал на тропу войны. Выражалось это в том, что он, либо активно, либо пассивно разошелся со своими старыми коллегами. Состав "Поп-механики" наглухо изменился, чуть ли не на 100%, играли совершенно другие музыканты, из первоначального состава остался только гитарист Александр Ляпин, все остальные музыканты…

ЛИПНИЦКИЙ: Наверное, и Володя Волков все-таки с ним ездил.

КУШНИР: Не часто, и Волков редко играл… Да, давай не будем спорить. Осталась пара человек, это контрабасист Владимир Волков и гитарист Александр Ляпин. Но самое главное – он начал давать очень резкие, порой дерзкие интервью, порой провокационные, где без устали критиковал группу "Аквариум". В частности, есть его известное интервью в журнале "Интервью", извиняюсь за тавтологию, где он сказал: ""Аквариум" – это фигня". Но "Аквариум" – это был только один из предметов критики, поскольку в своих статьях в рок-изданиях он наезжал на рок, в джазовых изданиях он наезжал на джаз. И в какой-то момент в своих поисках он примкнул к тандему Лимонов-Дугин. Понятно, чем его купил Дугин: блестящий, с энциклопедическими знаниями библиофил, с какими-то свежими идеями. Понятно, чем его купил Лимонов: каким-то радикальным восприятием и непримирением с действительностью. Собственно, тем же, чем Лимонов купил Летова из "Гражданской обороны". И временно Курехин оказался в их облаке, и Лимонов, например, вспоминает, что когда в помещении Ленинградского рок-клуба они сделали первую пресс-конференцию в составе: Лимонов, Курехин, Дугин и Тимур Новиков – питерская общественность очень жестко к ним отнеслась, они даже были не готовы к такой агрессии. И Новиков сразу отошел в сторону немножко. Курехин – боец, он начал отвечать, но первые удары пропустил. Они не думали, что настолько радикально воспринимает эти радикальные идеи партии национал-большевиков питерская общественность.

ЛИПНИЦКИЙ: У меня есть объяснение свое.

КУШНИР: Очень интересно.

ЛИПНИЦКИЙ: Мне кажется, что в отличие от Лимонова, в первую очередь, и в меньшей степени – Дугина, и Тимур, и Сергей, они относились к жизни, как к игре. И считали, что они разыгрывают очередную партию в своей многоходовой игре, где ирония, самоирония, гротеск – стебало, иными словами – является основным…

КУШНИР: Козырем.

ЛИПНИЦКИЙ: И козырем, и стилем.

КУШНИР: Стилем, да.

ЛИПНИЦКИЙ: И тут вдруг выяснилось, что жизнь – это не шутка. Что 90-е годы так разворачивают страну, что шуточки могут быть крайне опасны. Октябрь 1993 года показал. И мне кажется, что события начала 90-х так потрясли Курехина, что, мне кажется, последние годы его жизни проходили гораздо более драматично, чем кто-либо мог бы предположить. Собственно, поэтому и мои контакты с ним тоже были нарушены.

КУШНИР: У него действительно осталось, мы уже об этом говорили, очень мало людей из его круга, с которыми он общался в 70-80-х. И я помню одно из недавних интервью Гребенщикова, где он сказал, что последние пару лет жизни Курехина были очень странными, что они никого к себе не подпускал. Можно, конечно, говорить, что он всегда был по-хорошему одинок, но здесь было нечто другое. И кульминацией этой антитезы, такому спокойному мейнстриму, который был в Питере, это было в ДК "Ленсовета" осень 1995 года выступление, которое называлось "Поп-механика № 418". 418 – это был такой членский билет партии национал-большевиков. Достаточно провокационное было выступление, притом там обстановка была полувоенная, поскольку органы госбезопасности (неважно, как они назывались в 1995 году) были категорически против появления Лимонова на сцене. Какими-то лыжными тропами подпольными он вышел и просто прочитал некий манифест. Достаточно все было жестко, и когда, чуть позже, в феврале 1996 года, я у него брал интервью, он где-то в конце интервью сказал: "С питерской прессой я не общаюсь". То есть озлобление достигло (я не знаю, удачно ли слово "озлобление")…

ЛИПНИЦКИЙ: Противостояние.

КУШНИР: Противостояние, конфронтация, наверное, да, достигли… Потому что он всегда был такой мальчик-победа для Питера, кайфовый такой. Ты приходишь в БКЗ "Октябрьский" с девушкой в погоне за несвежим поцелуем, и там что-то такое на сцене происходит, Голливуд прямо, который ни в "Сатириконе", ни в театре на Таганке, ни в каких-то экспериментальных, там и театр, и рок, и джаз, и перфоманс – и все. Тут Курехин пошел против системы. Казалось бы, странно. И теперь, если посмотреть его жизненный путь, получается, что вроде бы наивно и глупо говорить, что Курехин революционер, но, тем не менее, он всю жизнь шел против системы. В 80-х он шел против одной системы, в 90-х он шел против другой системы, и вроде бы, начиная от Джима Моррисона, заканчивая Егором Летовым, было такое ощущение идеального рокера, человека, который проповедует рок как саморазрушение, религию смерти, человек, который всегда против. И, казалось бы, этот обаятельный гений Курехин, получается, он – один из немногих, кто в любой ситуации…

ЛИПНИЦКИЙ: Был против.

КУШНИР: …Шел против течения.

ЛИПНИЦКИЙ: На самом деле, у нас противоречие в нашей передаче тоже уже назрело. Мы говорим об очень серьезных вещах, а песни предлагаем, остались от Курехина, только такие лучезарные, веселые и смешные.

КУШНИР: А это наша "Поп-механика".

ЛИПНИЦКИЙ: Давай послушаем песню "Слон и Соловей", на "Детском альбоме" есть один вариант сугубо неприличный, за который радиостанция могла бы получить по шапке. А вот второй – куда более корректный.

(Звучит песня "Слон и Соловей".)

ЛИПНИЦКИЙ: "Слон и Соловей". Наверное, евреи обиделись, нет?

КУШНИР: Я не знаю. Наверное, надо зайти в синагогу и включить через колонки, и промониторить, протестировать общественное мнение, что раввин скажет.

ЛИПНИЦКИЙ: Если вернуться к "Поп-механике", то каких только там альянсов нельзя было наблюдать. Недаром Дмитрий Ухов мне рассказывал, что больше всего его поразило в "Поп-механике" умение Курехина дирижировать не только этим сбродом, состоящим из лучших музыкантов Москвы, Питера и иностранцев, а и животными, которые были привлечены, и которые делали то, что надо. Скажем, если коню надо было наложить на сцене, так он это делал. И змеи повиновались…

КУШНИР: И гуси бегали по сцене, и куриц порой выводили, и выводили какой-то неопознанный летающий объект, завернутый в цветастую фольгу, начинали разворачивать, и неожиданно люди видели знакомое до боли лицо Эдуарда Хиля, который пел: "Гляжу в озера синие". Тогда он не был так популярен, как сейчас. И в "Поп-механике", возможно, не все знают, принимали участие и Штоколов, и Ванесса Редгрейв, и какие-то примы шведской оперы, и великие джазовые музыканты Америки и Европы. И, конечно, наверное, основной состав "Поп-механики" русской обязательно надо все-таки упомянуть, это будет справедливо: это и саксофонист Сергей Летов, это и ритм-секция группы "Странные игры" Саша Кондрашкин и Виктор Сологуб, это гитаристы и басисты групп "Кино" и "Аквариум", это и Саша Титов на басу, это и Игорь Тихомиров на басу.

ЛИПНИЦКИЙ: Конечно.

КУШНИР: Это группа "Кино", это…

ЛИПНИЦКИЙ: В составе Георгий Гурьянов.

КУШНИР: Георгий Гурьянов, да…

ЛИПНИЦКИЙ: Юрий Каспарян.

КУШНИР: Иногда Каспарян выходил с гитарой, одетый исключительно в очень маленькие плавки и темные солнцезащитные очки лос-анджелесского полицейского. И, конечно, для концертного зала "Октябрьский", в котором до этого такие святотатства… Вообще в голову не могло прийти, и люди… Такой первый срыв, это был конец 80-х, Курехин очень тонко почувствовал нарождающиеся новые форматы например, такой формат, как конкурс красоты, и первый в Питере конкурс красоты 1988 года был расцвечен выступлением "Поп-механики", совершенно феерическим. И до сих пор люди вспоминают. Когда классик писал: "Смешались в кучу кони, люди", -это как раз "Поп-механика".

ЛИПНИЦКИЙ: Я только сейчас вспомнил, как в начале 80-х годов договорился, по старой дружбе, с героем фестиваля "Тбилиси-80", директором тбилисской филармонии Гаезом Канделаки, и тот доверил главный концертный рояль Грузии Курехину. Сергей тогда приехал в Грузию в дуэте с саксофонистом Толей Вапировым, и так препарировал этот самый рояль, что грузины взвыли. После чего мне было выдано…

КУШНИР: По полной?

ЛИПНИЦКИЙ: …По полной программе, что такого издевательства над инструментами себе в Грузии никто никогда не позволял. Кстати, если уж говорить…

КУШНИР: А грузины напряглись вообще?

ЛИПНИЦКИЙ: Страшно они тогда напряглись. Только-только мы отошли от скандала на тбилисском фестивале с "Аквариумом", так вот теперь Курехин там…

КУШНИР: Это буквально год-два спустя, начало 80-х?

ЛИПНИЦКИЙ: Года три. Еще я вспомнил драматичную историю, когда Билл Джойл, очарованный Курехиным, это был первый знаменитый концерт американцев в "Олимпийском", впервые сумели этот несчастный "Олимпийский" озвучить.

КУШНИР: 1986 год, да.

ЛИПНИЦКИЙ: 1986 год. И он подарил ему свой самый крутой синтезатор, на котором он отыграл гастроли в СССР.

КУШНИР: О котором Сережа мечтал.

ЛИПНИЦКИЙ: О котором он мечтал. И таможня жестко не позволила Билли Джойлу это сделать, сказала, что вам придется тройную заплатить цену за эту штуку, если вы ее не вывезете отсюда. Вот так сказал good bay синтезатору Курехин. А уже через несколько лет у него было, конечно же, все.

КУШНИР: Да, это действительно так. Просто, чтобы понимать: буквально несколько лет назад брал интервью у первого директора "Кино", Юрия Беляшкина, и он вспоминал, как в том же 1986 году, о котором мы говорим, сам Беляшкин работал в театральных кассах города Ленинграда, и в Ленинград приехала "Matia Bazar", и билеты достать было невозможно, за каждый билет чуть ли не номерным образом был отчет, и они с Курехиным договорились где-то встретиться, при помощи условных знаков, сели в метро, в метро он незаметно передал два билета, Курехин поднял воротник и сошел на следующей станции с двумя вожделенными билетами на "Matia Bazar", свободной левой рукой передав другу кассиру деньги. То есть, вот какие были времена. Если нас молодые слушатели слушают сейчас, вдумайтесь: для того, чтобы попасть на концерт итальянской группы…

ЛИПНИЦКИЙ: Поп-группы.

КУШНИР: …Поп-группы, какая бы она прекрасная ни была, надо было поднять воротник, проходить в метро, договориться… В прекрасные времена, наверное, мы сейчас живем.

ЛИПНИЦКИЙ: В твоем…

КУШНИР: Опусе.

ЛИПНИЦКИЙ: Я хотел сказать – прайс-листе – по песням Курехина стоит "Колосок-Голосок". Расскажи немножко об этой песне.

КУШНИР: С огромным удовольствием. Мы уже говорили, что в рамках воспоминаний о Курехине мы не трогаем его джазовую ипостась, из соображений динамики, мы не ставим "Поп-механику", но мы нашли небольшое количество песен, которые где-то, можно сказать, серьезный кино-композитор Сергей Курехин писал, в основном это все пришлось на "Детский альбом". Он всегда экспериментировал с женским вокалом, это могла быть Ольга Кондина, прима Мариинского театра, это могла быть Марина Капура, известная фолк-певица. Иногда Курехин подключал знакомых девушек к записи вокала, и в песне, которую мы сейчас услышим, вокальную партию поет Елена Корикова, которая впоследствии была известна как телеведущая на "Первом канале", добрая знакомая Малахова, и уж совсем молодое поколение ее знает по клипу группы "Винтаж" "Плохая девочка". Вот плохая девочка, когда ей было совсем немного больше 17, пела на "Детском альбоме" Курехина, это, ориентировочно, 1993-94 год. Послушайте, как это, собственно говоря, было.

ЛИПНИЦКИЙ: "Колосок-голосок". Сергей Курехин и Елена Корикова.

(Звучит песня "Колосок-голосок".)

ЛИПНИЦКИЙ: Напоминаю, вы слушаете программу "Содержание" на радиостанции "Финам FM" – 99,6. И в гостях у ее ведущего, Александра Липницкого, находится писатель Александр Кушнир, написавший уже несколько очень интересных книг о русском роке, и сейчас работающий над книгой о Сергее Анатольевиче Курехине. Интересно, Саша, затронул ли ты уже в своей работе над музыкальной и творческой биографией Сергея историю взаимоотношений с Сергеем Соловьевым? Я помню, в Москве ставился знаменитый спектакль "Три сестры".

КУШНИР: Курехин ориентировочно за 2-3 года до смерти, мы уже говорили об этом, очень сильно ушел в киномузыку и в театральную музыку, и, в частности, сотрудничал с Соловьевым, которого знал еще со времен кинофильма "Асса", где, как известно, одну из главных ролей Курехинский дружок Африка исполнял. И история там была такая, что соловьев делал постановку "Трех сестер" Чеховских с каким-то оригинальным аудио-рядом, основанным на классических произведениях. Поделился, на свою беду, этим самым рядом с Курехиным. Курехин послушал и сказал: "Д, я примерно представляю, что вы хотите этим сделать, но, – без паузы, серьезно абсолютно сказал – я могу лучше это сделать. Это будет выглядеть примерно так…" Он был прекрасный стилизатор, он очень легко стилизовал Шопена, которого он обожал, Шопена он любил, он говорил своим друзьям, что у Шопена очень все легко, там пальцы стоят на одинаковом расстоянии, там какая-то специфика была. И Курехин, со своей секвенсорной техникой, очень легко, тут же сел за какое-то простенькое домашнее фортепиано, "Красный Октябрь" или "Украина", наиграл, говорит: "Можно же примерно так это все сделать". По-моему, осенью 1994 года в "Октябрьском" была премьера Соловьевских "Трех сестер", в "Октябрьском", в концертном зале, хотя это театральное произведение, с оригинальной музыкой Курехина. Насколько мне известно, оно до сих пор не издано, и те люди, которые все-таки перебросили мостик из 80-х и 90-х в 2010 год, говорят о том, что есть порядка 30 часов неизданной курехинской музыки. И я сейчас загорелся мечтой, собственно, тебе скажу, я нашел концерт, в котором, как я понял, ты тоже принимал участие, так называемая новогодняя "Поп-механика" в Ленинградском рок-клубе 1985 года, где, на минуточку, играл басист группы "Ultravox" Крис Кросс, где в качестве вокалиста выступал барабанщик группы "Кино" Густав Гурьянов, где дизайнер группы "Аукцыон" по фамилии Молев пел шансон и буржуазные куплеты в стиле чуть ли не Вертинского, и где дебютировали новые композиторы со своими обрывками радиоэфиров, звуковыми коллажами. И сейчас, я думаю, как-то сделаю, чтобы эта запись увидела свет, она найдена, она более 60 минут, выходит в конце председатель Ленинградского рок-клуба Коля Михайлов и говорит: "Это была "Поп-механика"!" Куча аплодисментов. Ты принимал участие в этом концерте?

ЛИПНИЦКИЙ: Ты знаешь, я принимал участие в концерте, который происходил в то же время, но в ленинградском университете. И мы там играли с Гурьяновым, я там играл на перкуссии в маске "ЗвуковМу".

КУШНИР: Очень круто…

ЛИПНИЦКИЙ: Сохранились фотографии Димы Конрадта. Так что это был тот же период, но в другом концерте.

КУШНИР: Да, было недалеко друг от друга. Сева Гаккель, наш с тобой общий друг, вспоминал прекрасную историю, и Виктор Сологуб из "Странных игр", как репетировал свои концерты, чтобы дух Курехина понять: музыканты в оркестре Курехина не играли по нотам, а творческая кухня, то, что ты назвал каким-то листом, плейлист, наверное…

ЛИПНИЦКИЙ: Да, плейлист.

КУШНИР: Оно выглядело, как мешение блоками. Мешение блоками не всегда носило цензурное название, но смысл был такой: Курехин говорил – здесь мы играем классику, здесь у нас идет рок-н-ролл, здесь мы уходим… Он очень любил фразы "клинический идиотизм" или "полный идиотизм". "И в конце у нас крещендо, идет полный идиотизм, настолько, насколько можно, настолько громко, насколько возможно". И параллельно кто-то спрашивает из музыкантов с опаской: "А лошадей не будет сегодня?" На что он говорил: "Нет, лошадей не будет, но будут курицы, и, возможно, где-то в конце концерта мы их начнем резать". На что Сева Гаккель, как человек безупречных моральных и нравственных принципов, говорил: "Так, если хоть одна курица будет зарезана, я подаю в суд сразу, я ухожу из группы". То есть ток шел так и обрызгал, как сейчас редко бывает, наверное.

ЛИПНИЦКИЙ: Нам пор заканчивать. Для финала я приберег сентенцию самого Сергея Анатольевича Курехина, которую он произнес уже после ссоры с Ефимом Барбаном, это особая тема, конечно.

КУШНИР: Длинная, да.

ЛИПНИЦКИЙ: "Я очень жалею, что попал под влияние Барбана. Мне нужно было с самого начала играть рок". И хотя, конечно же, в каждой шутке есть доля шутки, и в этой фразе есть столько же серьезки, сколько юмора, тем не менее, для нас Курехин все-таки во многом останется человеком-лидером, и самым харизматичным лидером самого славного, что было в советском роке – это ленинградский рок-н-ролл. И хотя песня, которую мы хотим предложить на коду, это рок-н-ролл, уже записанный на "Детском альбоме" и спетый Борисом Гребенщиковым, тем не менее, есть какая-то в этом правда жизни. Как ты считаешь?

КУШНИР: Сермяжная, да. Может, это парадоксальная концовка, но сам Курехин был очень парадоксальным. Ты сейчас процитировал, действительно, его известное высказывание, я думаю, в нем был Курехин той минуты, когда он говорил. То есть это – настроенческое высказывание. Я не удивился бы, если бы на следующий день в другом месте прочитал или услышал другое интервью. Мы не коснулись, буквально 30 секунд скажу, конечно же, это был чемпион мира по интервью, который в прямом эфире BBC мог откровенничать о том, что: "Настало время сказать, что я, Сергей Курехин, являюсь шпионом американской разведки. Я был подготовлен в спецотделе в штате Оклахома, я работал без прикрытия". И когда Сева Новгородцев, очень талантливо подыгрывая ему, говорил: "Сергей, у вас, как у шпиона, какое самое крупное было поражение?" Он говорил: "Да, естественно, у меня были не только победы, у меня были поражения, и в первую очередь это, конечно же, война во Вьетнаме".

ЛИПНИЦКИЙ: Мы прощаемся с нашим гостем – Александром Кушниром. Желаю тебе дописать твою замечательную, я уверен, книгу, потому что, выбрав себе такого героя, ты не можешь потерпеть неудачу. Не было плохих "Поп-механик": какие-то были более выдающиеся, какие-то – менее, но, тем не менее, все они были звездами на нашем музыкальном небосклоне. До свидания, мы прощаемся с вами. "Рок-н-ролл" – Сергей Курехин, Борис Гребенщиков. "Детский альбом".

КУШНИР: Всего доброго.

(Звучит песня "Рок-н-ролл".)



Источник: Нацбол

  Обсудить новость на Форуме